В третью стражу [СИ] - И Намор

    — Какой партии?

    — Ну, не лейбористской же! — Огрызнулся Ицкович. — Мне же карьеру делать надо, а то, не ровен час, Шелленберг на кривой обойдет!

    — Ну и?

    — Собрал кое-что о состоянии флота и военной авиации. Завербовал пару идиотов. Ты их потом тихо сдашь через кого-нибудь. Ну и описал как мог местное революционное руководство: ПОУМ, анархисты, социалисты, коммунисты, профсоюзы всяческие... Чёрт ногу сломит в этом бардаке! Кое с кем даже лично познакомился. Любопытные люди, хотя иногда возникает впечатление, что они невменяемы. Особенно ФАИ[339] и их лидер – как его... Всё время забываю...

    — Дуррути его фамилия... И они стали говорить с фашистом?

    — Ну, вы меня просто удивляете, мистер Гринвуд. У меня, что на лбу написано, что я член НСДАП? Вполне могу быть бывшим троцкистом.

    — Почему именно троцкистом?

    — Ну не сталинистом же! Мы же в Испании, здесь эти фокусы пока не проходят.

    Они подошли к таверне и заглянули в открытую дверь.

    — Есть кто живой?! — Выдал Ицкович старательно, а главное при свидетелях, заученную фразу.

    — Сеньоры желают что-нибудь выпить? — Из жарких сумерек, сплотившихся в глубине помещения, навстречу гостям вышел высокий тощий, как жердь, старик с седыми усами щеточкой.

    — Вино. — Сказал по-испански Степан. — Белый. Кушать. Ветчина... э...

    — Колбаса. — Предположил Ицкович.

    — Да. — Кивнул Степан. — Колбаса и... как его... да! Сыр.

    — Овощи и фрукты. — С радостной улыбкой полного идиота сообщил Ицкович и, закурив, наконец, сел за стол.

    — Сейчас все будет, господа. — Чуть улыбнулся старик, вполне оценивший лингвистический подвиг ранних посетителей. — У меня есть все, что вам нужно.

    У него действительно оказалось все, что им было сейчас нужно, кроме душа, разумеется, свежего белья и койки. Впрочем, койка вполне могла обнаружиться где-нибудь наверху, но Олег предпочитал по возможности спать дома.

    — Ты не знаешь, — спросил он, благодарно кивнув хозяину таверны, принесшему им вина. — Каков статус черноморских проливов?

    — Ты что газеты не читаешь? — Удивился вопросу Степан. — В Монтрё с июня месяца конференция работает. Именно по статусу проливов.

    — Что серьезно? — Спросил Олег, выпивший едва ли не залпом стакан прохладного белого вина.

    — Вполне. — Степан покрутил головой, но тоже сделал несколько жадных глотков, прежде чем развил свой ответ. — Сейчас статус проливов регулируется положениями, принятыми на Лозаннской конференции еще в начале двадцатых годов. У Турции по этим соглашениям нет никаких прав, но сейчас положение вроде бы меняется, но, я думаю, у СССР будет право проводить через проливы и военные транспорты, и корабли сопровождения. Вот только как бы не влететь в конфликт с Италией. У дуче вполне современный и неплохо обученный флот. Против нас, британцев, разумеется, не потянет, но против РККФ – вполне.

    — Не полезут они... — Отмахнулся Олег, хорошо представлявший теперь, на что способны, а на что – нет, итальянцы. — Из-за угла нагадить... Это пожалуйста. Диверсантов послать могут, как собственно и поступали. Торпеду с подлодки пустить под видом испанских националистов, или попытаться досмотреть одиночный транспорт – это да. Но в открытую не полезут. Им последствий войны с Эфиопией за глаза и за уши хватает. Значит, наши могут свободно возить войска. — Он нарочито использовал местоимение "наши", но и то правда, советские ему все же не чужие. — И никакое эмбарго им в этом случае не указ. Прямое вмешательство по просьбе законного правительства.

    — Так-то оно так. — Степан тоже закурил и, допив вино, разлил по новой. — Но и в прошлый раз правительство было законное, что не помешало французам и англичанам провести в Лиге Наций решение о невмешательстве. Фактически – эмбарго. Но и наших, в смысле, красных, это тоже не сильно остановило, как возили оружие и советников, так и продолжали.

    — Слушай, — усмехнулся вдруг Олег, вспомнив вчерашнюю встречу в Мартреле. — Ты как насчет – трахнуть интересную женщину?

    — Э? — Степана предложение Ицковича явно застало врасплох. — Какую женщину?

    — Долорес Ибаррури, — давясь смехом, ответил Олег.

    Но так и было на самом деле. Вчера его познакомили с пламенной... Как ее там? Пассионарией, что ли? Так вот, тетка конечно в теле и не так, чтобы молода – сороковник явно стукнул – но, учитывая "энергетику", вполне приличная партия... на одну ночь. Не сказать что двое детей...

    — Пошел ты! — Опомнившись, облегченно рассмеялся Матвеев. — Не серьезный вы человек, господин Шаунбург. — Вам такое счастье выпало: с самим товарищем Сталиным в одно время проживаете, а вы... — Он притворно махнул рукой, стараясь не смотреть на едва сдерживающего рвущийся наружу смех, Ицковича. — Вы должны, товарищ, не есть, ни пить, а денно и нощно трудится на благо советского народа! — Он воровато оглянулся, не слушает ли их кто, и добавил:

    — А вы что делаете?! Почему до сих пор в Москву не отправлены чертежи лучшего в мире танка? А?

    — А ты знаешь, какой из них лучший? — Олег все-таки сдержался и не заржал. — А как устроен "калаш" знаешь?

    — А ты?

    — Я знаю "М-16", но не подробно, разумеется, да и все равно нельзя. И не потянут, и вопросы лишние возникнуть могут. Так что будем продолжать... любить любимых женщин, пить хорошее вино, — он поднял перед собой стакан с вином. — Прозит! И делать, что можно в предоставленных нам обстоятельствах.

    — Прозит! — улыбнулся ему Степан и отпил из стакана. — А ведь неплохо у нас выходит, как полагаешь?

9. Москва, Кремль 19-23 июля 1936 года

    Выписки из Журнала посещений И. В. Сталина в его кремлевском кабинете (июль 1936)

    Дата месяца   Фамилия        Время

                Июль 1936 года        

    19        Алкснис          16:00-16:35

                Гамарник        14:25-15:50

                Ворошилов     14:00-18:25

                Крыленко       14:15-18:25

    20        Ворошилов      17:40-22:10

    21        Ворошилов      17:40-22:10

                Гамарник        16:05-18:10

                Крыленко       18:10-18:50

                Гамарник        22:35-2:00

                Блюхер          22:35-2:00

                Урицкий         22:35-2:00

                Егоров           22:35-2:00

    22        Ворошилов     16:00-17:10

                Орлов            15:35-17:40

                Егоров           17:00-18:35

                Алкснис         17:00-18:35

                Блюхер          17:00-18:35

                Якир              17:00-17:35

    23        Ворошилов     19:05-00:10

                Гамарник       19:05-00:10

                Егоров           21:45-23:15

    10. Татьяна Драгунова, Париж, 1 сентября 1936 года, вторник

    С утра в Париже только о том и говорили, что о "русском десанте". Вчера – если верить информационным агентствам – в Хихоне и Сантандере начали разгрузку первые части Красной Армии, прибывшие морем – под охраной крейсера "Киров" и нескольких эсминцев – из Ленинграда. Новость буквально взорвала столицу, итак перегретую до невозможности, и в прямом, и в переносном смысле слова. Мнения "пикейных жилетов" разделились, что, в общем-то, не странно, так как, в парламенте тоже и не пахло единством взглядов. Одни говорили, что Сталин толкает Европу в горнило новой мировой войны, другие были в восторге от решимости Красного Чингисхана отстоять демократическую республику в соседней стране. Как ни странно, именинниками ходили русские эмигранты. Этого Татьяна понять не могла никак, но факт: Туков – седой портье в "Эрмитаже" — встретил их при входе в варьете при всех своих крестах, а их у него было немало.

    – Kristos voskres, Pavel Dmitrievich, — старательно коверкая русские слова, произнесла Татьяна и протянула опешившему от такого приветствия мужчине цветок из букета, который несла в руках.

    — Воистину воскрес, — улыбнулся пришедший в себя Туков и низко поклонился.

    — Кхм... — Тихо "крякнул" у нее за спиной Федорчук, но от дальнейших комментариев воздержался.

    Они прошли по коридорам, поднялись и спустились по лестницам "сумасшедшего лабиринта" и вошли наконец в ее собственную "королевскую" уборную.

    — Мне выйти? — Поинтересовался Виктор, но тон вопроса и то, как он закуривая, рассматривал бутылки, выставленные на сервировочном столике, говорило, что скорее уж он отвернется, чем действительно куда-нибудь "уйдет".

    — Да, ладно уж! — Привычно махнула рукой Татьяна и подсела к зеркалу.

    "Я красавица!"

    Но даже правда, звучавшая как лесть, не помогала, на сердце было...

    — Будет война? — Спросила она, заглядывая через зеркало в глаза Виктору.